Радовало еще одно — она не испытывала к нему ненависти, не то что эта злючка Кадия. К удивлению Ангара, между ним и Анигель сразу установились, как он сам их назвал, ровные отношения. Слово это было очень емкое, в нем ощущалась бездонная глубина… Принц в приливе чувств даже головой повертел.

Слова, слова, слова… В чем их ценность, значение? В невесомости? Сказал — и забыл. Брякнул — и оскорбил… Какая-то неуловимая, романтическая материя… То ли дело подвиги!

Подвиги… Силенок-то хватит, только просто так их не совершишь. Это не слово, подвиги — предмет земной, материальный… Тут следует семь раз отмерить, один раз рубануть.

Лодка накренилась влево, и принц глянул на открывшуюся перед ним картину. Селение вайвило пылало с трех сторон, отблески пламени малиновыми зарницами отражались в нависших тучах. Дымные столбы изгибались под дуновениями шквалистого ветра… Еще минут десять хода…

Да, принцесса здорово изменилась — а он? Случившееся с Анигель заняло три недели, а его жизнь опрокинулась за какие-то сутки. Даже суток еще не прошло! Итак, он восстал против отца, порвал с лаборнокцами, дал обет верности любимой женщине, которая поставила себе целью совершить подвиг — освободить свою родину. Недурная головоломка для законного наследника королевского дома Лаборнока. Хотя почему наследника? Как ни привлекательны корона и королевские регалии, Антару хватало ума сообразить, что взваливать эту ношу на плечи в такое время — сущее наказание. Что-то сдвинулось в природе с начала похода против Рувенды. Внутреннее чувство подсказывало — это только цветочки. Ягодки — впереди, и в пору всеобщего разрушения и гибели брать на себя ответственность за судьбу своей родины, по меньшей мере, глупо. Одно дело — перст судьбы, указывающий на него, другое — самому рваться к короне, тем более, что у него перед глазами — пагубный пример отца. Только ступи на эту дорожку и не заметишь, как очутишься в лапах Орогастуса. Или кого-нибудь вроде него. Так-то оно так, только он был уверен, что Анигель не собирается отказываться от своих наследственных прав. Здесь вырисовывался глубочайший замысел. Высшая политическая игра, которую, должно быть, ведет эта таинственная Великая Волшебница. Состоит она, по его разумению, в объединении Полуострова под единой династией, в которой сольются королевские семьи лаборнокцев, рувендиан, варониан…

Куда тебя занесло, в какие сферы! Лучше вспомни об Орогастусе, собравшемся покорить мир. Что может воспрепятствовать ему? Найденный Анигель талисман? Но Орогастус тоже способен вызвать удар молнии. Кроме того, Синий Голос уверяет, что маг уже почти овладел талисманом, принадлежащим старшей сестре, которая находится у него в гостях. И третий магический предмет скоро окажется у него.

Анигель собирается вернуть Цитадель. Он уверен, все усилия будут тщетны. Там стоят десять тысяч лаборнокских солдат, да и отдельный корпус под командованием Хэмила, отправленный на поиски принцессы Кадии, тоже скоро возвратится в крепость. У Анигель нет никаких шансов, даже в случае использования талисмана. Что еще она может противопоставить армии лаборнокцев и силе Тьмы, которой владеет Орогастус?

Король Волтрик выздоровел, а это значит, что его воля сломит сопротивление принцесс. Они погибнут. И измена сына не поможет им — так, небольшая помеха! От этого выиграет только ненавистный колдун. Он, безусловно, лелеет подобные планы. Что стоит ему погубить отца — и корона Лаборнока сама упадет ему в руки. Возможно, так и было задумано. Тогда становятся ясными намеки Орогастуса о борьбе за мировое господство. Объединенными усилиями он захватит весь Полуостров. Будут ли они с Анигель в безопасности? Может, им вдвоем в сопровождении верных друзей удалиться в дальние края?

Шорох за спиной отвлек его. Принц чуть повернул голову, скосил глаза. Синий Голос медленно переползал поближе к нему.

— Что тебе? — угрожающе спросил принц. Налетевший шквал заглушил его слова.

— Небольшой разговор, ваше высочество… Я только что телепатически связался со всемогущим магом, он просил, передать вам послание величайшей важности.

— Я не нуждаюсь в указаниях твоего паршивого заклинателя. Опять затеяли какую-нибудь подлость. А ну-ка, вернись на место. Кому сказано!

Однако Синий Голос, не обращая внимания на окрик принца, упорно лез вперед. Его худое изможденное лицо перекосила нечеловеческая улыбка — он как-то странно скалил зубы, а в глазах горела такая ненависть, что Антар встревожился. Не успел он повернуться и выхватить меч, как Голос бросился на него — разжался, подобно пружине или хищнику, хватающему жертву.

В руке у него блеснуло длинное тонкое лезвие кинжала, он мгновенно всунул его в щель между панцирем и воротником, прикрывавшим шею Антара. Кольчуга на груди в этом месте была расстегнута. Холодная сталь коснулась горла, принц машинально откинул голову, и лезвие, чуть порезав кожу, звякнуло, ударившись о металл. В этот момент принц сумел перехватить руку противника и вытащить кинжал. Они начали бороться не на жизнь, а на смерть.

Почувствовав, что лодка заплясала под ногами, Анигель тут же натянула вожжи и остановила римориков. Замерев от ужаса, она наблюдала за схваткой, которая, того и гляди, перевернет лодку. Принцесса ухватилась за борта и пыталась удержаться на ногах. Не дай Бог, принц свалится в воду — тогда ему не спастись. И молнией здесь не воспользуешься — в этом случае они все окажутся в бушующей воде. Принцесса принялась страстно взывать к Белой Даме, но чем та могла помочь?!

Синий Голос оказался невероятно сильным противником — по-видимому, во время мысленного сеанса Орогастус с помощью Темных сил укрепил его дух и тело. Принцу никак не удавалось скинуть его со своей груди — более того, тот ухитрился развернуться и прижать коленом лежавшего на спине, одетого в броню человека. Теперь он пытался ударить кинжалом в лицо Антара, не защищенное забралом. Принц обеими руками сжимал его запястья, но даже ему, обладавшему огромной физической силой, было трудно противостоять натиску обезумевшего, впавшего в транс маньяка.

Анигель не выдержала, сняла с головы корону и отчаянно закричала:

— Нет! Не убивай его! Я отдам тебе талисман.

Синий Голос поднял голову — в подступивших сумерках особенно отвратительно белел его начисто выбритый подбородок. Глаза были безумны. Та же ужасающая ухмылка расщепила его рот от уха до уха. Не лицо, а маска. Жуткий, поддавшийся чужой воле убийца… Он глянул на принцессу и глухо, сквозь зубы процедил:

— Возложи корону на мою голову.

— Ни в коем случае! — слабея, не в силах противостоять надвигающемуся на его правый глаз стальному острию, закричал Антар. — Тогда он убьет нас обоих.

Однако Анигель, не раздумывая, с короной в руке поспешила вперед. Лодка начала раскачиваться с такой силой, что едва не черпала бортами воду. Закапал дождь и тотчас хлынул так, что волны стихли.

По обе стороны от лодки вынырнули две усатые морды. Пасти с ужасными зубами были широко раскрыты — в них могла поместиться голова взрослого человека. Длинные языки с шипением разворачивались и сворачивались кольцами. У Анигель мелькнула мысль — как же она без опаски позволяла им слизывать с пальцев митон? Эти красные, похожие на адских змей, извивающиеся жгуты не спеша вползли в лодку, обвились вокруг лодыжек колдуна.

От сильного рывка Анигель опрокинулась на спину — корона все еще была у нее в руке. Воспользовавшись моментом, Антар сумел сесть — теперь он, как клещами, сжимал запястья колдуна. Тот дико заверещал и, не в силах оказать сопротивление, начал двигаться к короне. Зацепиться ему было не за что и нечем. От невероятного напряжения риморики наполовину высунулись из воды.

Неожиданно Синий Голос заорал во всю силу легких — теперь он был растянут на дне лодки и уже не мог ничем помочь себе. Принц развернулся и одним толчком — в этот момент и риморики дернули за ноги — сбросил колдуна в черную воду. Риморики тут же нырнули вслед за ним.

На удивление, дождь стих.